Сим Никин - Обреченный взвод[СИ]

Поддавшись общему давлению, Сол разрешил сделать небольшую промежуточную остановку, чтобы еще раз обтереться снегом. На этот раз мы, по примеру Борка, попадали в сугробы и ворочались в них, будто охваченные массовым припадком. Потом наскоро протерли друг другу спины и двинулись дальше.

Наконец вышли к более-менее ровному месту, которое Уиллис счел пригодным для ночлега.

Ни меня, ни других провинившихся прошлой ночью, Сол, как и обещал, в караульные смены не поставил. А потому я, отказавшись от ужина — для этого пришлось бы снимать шлем, а принимать пищу, одновременно вдыхая продолжавший сопровождать нас аромат, мой желудок попросту не смог бы — завалился на свеженарезанные ветки, с намерением отрешиться от происходящего кошмара до утра.

Рядом лег, погасив свой фонарь, Гергерт.

— Отто, — обращаюсь к всезнающему товарищу, — Это что за твари напали на нас?

— А ты разве не понял? — удивленно спрашивает он.

— Ягуанты, — отвечает за Герргерта чей-то голос из темноты.

— Ягуанты? — опередив меня, удивленно восклицает кто-то.

Так вот оказывается каковы эти загадочные ягуанты, к семейству которых нередко пытались причислить нас капралы и сержанты.

— Значит, ягуанты являются представителями местной фауны? — задаю риторический вопрос в темноту.

— Не только местной, — произносит Гергерт и не удерживается от пояснения: — Эти приматы являются одной из загадок нашей галактики. Ученые никак не могут объяснить, каким образом этим обезьянам удалось расселиться по разным, удаленным друг от друга на огромнее расстояния, планетам.

— А чего они на нас напали? — спросил Яцкель.

— Вероятно, приняли за стаю сородичей, вторгшихся на их территорию. Весь день следовали за нами, набивая желудки корой и мелкими ветками, только им известных деревьев. А когда их желудочно-кишечный тракт подготовил сырье для снарядов, напали.

Кто-то подскочил и бросился к выходу, спотыкаясь в темноте о лежащих товарищей и издавая звуки рвотных позывов.

— Да-а, — сопроводил выбежавшего голос Финкильштейна, — Гольего больше всех не повезло. Полон рот дерьма… Брр, не дай бог такое испытать.

— Ракета! — донесся крик караульного, — Еще одна! Разведка-то не спит. Уже место нашей высадки обнаружили. Еще ракета! Они нас окружить хотели, что ли?

Поднялся гомон, разбудивший тех, кто уже успел уснуть. Все вышли из шатра и принялись всматриваться в темноту. Однако Уиллис приказал немедленно ложиться отдыхать, ибо завтра предстоит нелегкий путь, и неизвестно какие еще сюрпризы, кроме стай ягуантов, ждут нас в этих сопках. Часовым он наказал докладывать немедленно, если разведчики вновь наткнутся на растяжку. И тут же добавил, что после первых ловушек, которые вывели из игры минимум трех человек, преследователи вряд ли решатся идти дальше ночью.

— Сол, — позвал командира Гергерт, — тут может еще одна проблемка нарисоваться.

— Какая?

— Ты же знаешь, что заряд батарей наших "Кирас" был всего лишь пятидесятипроцентным?

— Ну? — нетерпеливо переспросил Сол, взглянул на индикатор зарядки собственного бронекостюма и тут же выругался: — Дьявол этих мартышек побери. Как же я сам не подумал об этом.

Слышавшие разговор курсанты тоже обратили внимание на свои индикаторы — показания уровня упали почти до четверти, и изначально зеленый столбик наливался красным цветом, предупреждая о необходимости экономного расхода энергии.

— Всем отключить системы внутреннего жизнеобеспечения "Кирас"! — распорядился Уиллис, — И фонари не включать без надобности. Неизвестно, сколько дней нам еще идти, а батареи уже почти разряжены.

— Да ты что, Сол! — запротестовали сразу несколько человек, — Пусть эта дрянь хотя бы немного выветрится. Дышать же совсем невозможно. Вот днем получше очистимся, тогда можно и отключить.

— Гольего как-то дышит, значит, и мы сможем, — решительно произнес Уиллис, откинул забрало и тут же сморщил нос. Было видно, что он непроизвольно задержал дыхание.

— У Гольего просто нет выбора, — заметил Адам Вуцик.

— И у тебя не будет, когда окончательно посадишь батареи. Без подогрева околеешь в первую же ночь.

— Можно будет костер развести, — возразил тот, но забрало все же откинул.

Примеру Сола и Вуцика последовали и другие, сразу разразившись односложными возгласами типа: "фу" и "бе".

Чтобы хоть как-то унять рвотные позывы, я набрал в ладони снега и растер лицо. Вроде полегчало. Даже смог проглотить кубик шоколада, а то из-за этой вони с вечера ни у кого не возникло желание ужинать. Через некоторое время подумал о том, что неплохо было бы распечатать банку с кашей, но наваливающийся сон оказался сильнее голода, и мысль о еде угасла вместе с сознанием.

Во сне я увидел преследователей. Возглавлял разведчиков Адиль Орчинский. Его ярко-красный бронекостюм был отделан узорами из стразов, сияющих в свете звезд. Отпрыск сенатора шел напролом, круша оказавшмеся на пути деревца, и время от времени надувая огромные розовые пузыри из жевательной резинки. Пузыри отрывались и уносились в нашем направлении, указывая Адилю дорогу. Мы старались прятаться от них в густых зарослях. Они взрывались, раскидывая во все стороны ошметки вонючего дерьма, и нам, чтобы не задохнуться, приходилось покидать убежище и из последних сил пробираться дальше. Вот Адиль уже почти настиг нас. Он остановился и громогласно захохотал, колотя себя по грудным бронепластинам. Его подразделение, прыгая по ветвям деревьев, окружило поляну, на которой стоял наш шатер. Мы каким-то образом оказались внутри, и сидели, понурившись от безысходности и осознания проигрыша.

Орчинский приблизился ко мне и, активно двигая челюстями, закричал голосом Уиллиса:

— Подразделение, подъем! Десять минут на то, чтобы оправиться и позавтракать!

Стряхнув приснившийся кошмар, выскакиваю наружу, с наслаждением втягиваю в легкие свежий воздух и спешу к не затоптанному снегу, чтобы обтереть лицо.

И вновь повторился вчерашний день — подразделение практически без остановок уходило от преследователей. Те в первой половине дня еще два раза попались на растяжки и далее каким-то образом научились их избегать, то ли обнаруживая, то ли двигаясь на предельном удалении от проторенной нами тропы.

Когда полувзвод подошел к высокому каменистому обрыву, дорогу прокладывал Том Сальдер. Пока мы стояли, уже привычно ожидая решения Уиллиса, Том подошел к заснеженному краю и, зачем-то сняв шлем, заглянул вниз.

— Ого, — только и успел сказать он, прежде чем нависший над каменной стеной снежный карниз обвалился, увлекая неосторожного курсанта вниз.